Быстро повернувшись к жене, Найджел навалился на нее всем телом. Она вскрикнула от ужаса, а он подмял ее под себя и вцепился ей в горло обеими руками. Кассандра не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть. Найджел замер, тяжело дыша, и постепенно напряжение, сковавшее его, ослабло. Он отпустил жену, поднялся, подошел к окну и оперся руками о раму. Кассандра переводила взгляд с его иссеченной шрамами спины на рубец на лодыжке.

– Убирайся! – коротко бросил Найджел, и она не узнала его голос – грубый, хриплый. – Убирайся сейчас же!

Кассандра села на постели. Сердце ее колотилось, как пойманная пташка, кровь глухо стучала в висках.

– Вон! – повторил он еще более хрипло.

– Это был сон, – сказала она. – Тебе приснился кошмар.

– Я мог убить тебя. Не прикасайся ко мне, когда я в таком состоянии, Кассандра. Такое со мной часто случается. Никогда не трогай меня во сне. Оставь меня! Уходи!

Кассандра покосилась на дверь в его гардеробную. Но интуиция говорила ей, что если она покинет его сейчас, Найджел больше не будет настаивать на супружеской близости. Она снова обретет относительную свободу. И если ему снятся по ночам кошмары, значит, справедливость на свете все-таки есть.

– Нет, – твердо возразила Кассандра. – Я никуда не пойду.

Он обернулся к ней, лицо его исказилось.

– Миледи, мои приказы не обсуждаются. В особенности те, от которых зависит ваша жизнь. Оставьте меня.

– Нет, – повторила она, стараясь унять дрожь в голосе. – Что тебе приснилось? Может, лучше расскажешь мне?

Найджел хрипло рассмеялся:

– Неужели ты думаешь, что я оскорблю твой слух такими воспоминаниями? Ты – благородная леди. Моя жена.

– Это всего лишь воспоминания, – возразила Кассандра. – Все уже в прошлом, а прошлое, как ты недавно сказал, невозможно изменить. Прошлое не должно вторгаться в настоящее. Оно не имеет над ним власти. Настоящее происходит сейчас, а будущее – чистая страница. Иди же ложись в постель.

Зачем она уговаривает его? Кассандра ведь должна радоваться, что он до сих пор страдает и будет страдать от кошмаров до конца жизни, ибо заслужил это. Более того, если она позволит Робину вернуться в Лондон и найти недостающие улики, эти воспоминания вскоре могут снова ожить. Не исключено, что его повесят, – и не посмотрят на то, что он виконт.

– Если ты не хочешь уйти, тогда уйду я, – сказал Найджел. – Уже рассвело – я отправлюсь кататься верхом.

– Ложись в постель. – Кассандра протянула к нему руки.

Найджел медлил в нерешительности – она видела, как ему хочется хоть немного утешиться и забыться.

– Прошу тебя, – прошептала Кассандра. Да, она сдается и уступает врагу. Но ведь ей предстоит жить с ним до конца своих дней. Кассандра вдруг вспомнила, как сильно любила Найджела, выходя за него замуж.

Он на мгновение прикрыл глаза, и дрожь пробежала по его телу.

– Это безрассудство, миледи. Обещайте больше не касаться меня, когда я сплю.

– Обещаю.

Найджел снова лег в постель. Кассандра обняла его – он дрожал всем телом – и положила его голову к себе на грудь. Прижавшись подбородком к макушке мужа, она начала гладить его густые длинные волосы.

– Успокойся, – тихо приговаривала Кассандра. – Прошлое не вернешь, и слава Богу. У нас с тобой впереди будущее. – Она помолчала, собираясь с духом, и наконец, закрыв глаза, промолвила, нежно прижимая его к себе:

– Найджел.

– Ну что мне делать с тобой, Кассандра? – пробормотал он.

Но она не ответила на его вопрос, и Найджел уснул.

Кассандра смотрела на светлеющий проем окна и спрашивала себя, как можно любить человека, который так подло обманул ее, так ненавидел ее отца и так жестоко ему отомстил, косвенно став причиной его смерти?..

«Я никогда не жульничал в карты.., и никого не пытался обокрасть».

Лучше бы ей не верить ему – зачем надеяться понапрасну? Надо просто смириться с мрачной реальностью и как-то приспособиться к обстоятельствам.

Нет, необходимо все узнать до конца. Она не успокоится, пока не узнает, виновен он или нет.

Найджел уехал из дома на несколько часов. Он отправился в деревню вместе с леди Беатрис, сопровождая ее карету верхом на лошади, чтобы потом продолжить путь к дальнему коттеджу одного из арендаторов и обсудить с ним свой проект по осушению болот. Кассандра была рада, что Найджел взял это на себя.

Выждав полчаса и удостоверившись, что муж не вернется с полдороги за какой-нибудь забытой вещью, она вызвала к себе его слугу.

Уильям Стаббс появился на пороге ее комнаты – неуклюжий, грубый великан. Он переминался с ноги на ногу и, видно, чувствовал себя не в своей тарелке.

– Доброе утро, мистер Стаббс! – промолвила Кассандра.

Он мотнул головой:

– Доброе утро, миледи! А что, Найдж уехал и не сказал вам…

– Виконт сообщил мне, куда поехал, благодарю вас. – Она поднялась из-за стола, за которым писала письмо, подошла к Уиллу и остановилась в некотором отдалении. Кассандра больше не боялась Стаббса, несмотря на его устрашающий вид. Она старалась его не бояться. – Вы были на каторге вместе с моим мужем?

Уилл подозрительно покосился на нее единственным глазом:

– А он сам-то что говорит?

– Я беседовала об этом с милордом, а теперь спрашиваю вас. Вы были с ним вместе, мистер Стаббс?

– Верно, – признался он. – Мы были скованы одной цепью. Так что нам привелось быть соседями без малого семь лет.

– Вы всегда были друзьями? Его губы искривились в усмешке.

– Да нет, миледи, не всегда. Сначала мы были злейшими врагами – где-то около года.

– Почему?

– Посмотри-ка на меня, малышка, – Уилл развел огромными ручищами. – И посмотри на него. Они нас нарочно вместе сковали, чтобы позабавиться. Он думал, что я мужлан неоте… Как это они говорят?

– Неотесанный, грубый? – подсказала Кассандра.

– Вот именно. – И Уильям снова расплылся в жутковатой ухмылке. – А я решил, что он смазливый паренек, этакий маменькин сынок, которого я скручу одной левой. Даже пожалел, что, мол, повеселиться толком не придется – раз, и все.

– Но вы ошиблись?

– Да. Мы все думали, что Найдж – неженка и слабак. Даже стражники. Они-то пуще всех его ненавидели. Мы пытались сломить Найджа, да не тут-то было. Нас с ним даже освободили от цепей, чтобы я его как следует отделал, а он взмолился бы о пощаде. Но Найдж со мной и драться-то не стал, а только смеялся. Да, миледи, смеялся. Хохотал прямо, пока я его молотил. А я из него чуть дух не вышиб: Найдж потом говорил, что еще бы чуть-чуть – и отправился к праотцам. Когда он маленько очухался, я ему хотел дать воды, а он как вышибет кружку у меня из рук да плюнет мне в лицо! Тут я рассвирепел и снова ему врезал. Однако после этого я его шибко зауважал – с таким хоть в огонь и в воду. И все его зауважали – кроме стражников. Те никак не могли смириться.